И один в поле воин - Страница 67

— Похоже на правду, — согласился Миллер.

— Герр Миллер, пожалуйста, задержитесь у меня. Мы с вами посоветуемся о кое-каких мерах. Герр гауптман, вызовите немедленно начальника штаба! А вам, обер-лейтенант Гольдринг, тоже срочное задание: поехать в Понтею, где расположен наш семнадцатый штуцпункт, детально ознакомиться со всеми подробностями нападения маки, проинспектировать лейтенанта Фауля и сегодня ровно в девятнадцать часов доложить мне.

— Будет выполнено, герр генерал! — Генрих поспешно вышел из кабинета генерала, но в комнате Лютца чуть задержался.

— Карл, — обратился он к приятелю. — Помоги мне с транспортом. Мой денщик после поездки в Бонвиль поставил машину на профилактику, что-то там разобрал… Нельзя ли воспользоваться штабной?

— Тебе известно настроение генерала, каждую минуту он может куда-нибудь поехать. Возьми мотоцикл.

— Это даже лучше! Курт останется дома и к вечеру закончит ремонт.

— Не знаю, лучше ли? Вдвоем все-таки безопаснее! Маки действительно подняли голову.

Но Генрих был уже за дверью и не слышал этих предостережений. Он спешил, радуясь, что удалось выехать из городка одному — наконец он побудет наедине со своими мыслями, спокойно обдумает все, происшедшее сегодня. Столько хороших новостей за одно утро!

Да и день выдайся чудесный! Мотоцикл с бешеной скоростью мчался по асфальтированному шоссе. После недавно прошедшего дождя чисто вымытый асфальт поблескивал, а воздух, ароматный и прозрачный, вливался в грудь, как радость, переполнявшая сердце Генриха. Вот так бы ехать и ехать без остановок, без отдыха, но не на юг, а на восток, где сейчас решается судьба войны, где сжимаются в эту минуту в радостном предчувствии победы миллионы сердец в унисон с его сердцем. Какое бесконечное счастье всюду, где бы то ни было, чувствовать связь с Родиной, знать, что на нее обращены взгляды всего человечества. «Каждую победу советских войск мы немедленно чувствуем на собственной шкуре, тут, в глубоком тылу», так, кажется, сказал генерал. О, еще не такое почувствуете! А маки все-таки сумели пустить поезд под откос. Правда, им удалось захватить лишь часть оружия. Жаль, что не все.

Интересно, с какой целью совершен этот набег на штуцпункт? Генерал говорил о каком-то туннеле. Каждый туннель должен куда-то вести… Обычно туннели не охраняются так строго, как этот… Итак… Да, есть особые причины для того, чтобы именно тут организовать штуцпункт! И, возможно, вход в военный завод, к которому прикованы в последнее время все его мысли…

Нет, не надо спешить с выводами. Так можно пойти по ложному следу, а это значит потерять время. Пока что совершенно ясно лишь одно: завод, о котором говорил ему Лютц, безусловно не тот, который он, Генрих, ищет. Еще один ложный след, по которому он чуть не пошел! Его, как и Лютца, как и многих других, сбили с толку закрытые машины, всегда останавливающиеся возле небольших строений, вблизи дороги на плато. Но Генрих заметил, что машины никогда не стояли здесь долго и никогда не возвращались обратно, а всегда ехали куда-то на юг. Сопоставление ряда фактов тоже наводило на мысль, что подземный завод расположен не здесь, а где-то в другом месте. Все в штабе твердят, что новые минометы и мины, проходящие испытания на плато, изготовлены на подземном заводе. Почему же тогда их выгружали из вагонов, прибывших с севера? Очень сложно разузнать все это, но времени терять нельзя. Обозленный неудачами под Сталинградом, враг может пойти на что угодно, только бы отомстить, сорвать зло даже на мирном населении.

Через час Генрих прибыл на штуцпункт, расположенный километрах в двух от небольшого поселка Понтей. От поселка к штуцпункту вела дорога, вымощенная огромными бетонными плитами. Но ею, очевидно, пользовались мало, на стыках между плитами росла уже увядшая трава. Травою поросли и два кювета. У самого штуцпункта дорога проходила через мост, переброшенный над глубокой пропастью. Длинный каменный дом служил казармой солдатам. 3десь же жил начальник пункта, лейтенант Фауль, немолодой уже человек, с одутловатым лицом и вялыми движениями.

Отрекомендовавшись, Генрих приказал начальнику пункта подробно рассказать о сегодняшнем нападении маки.

Фауль рассказывал путано, даже небрежно, с видом человека, только что вышедшего из боя, который хвастается перед штабным офицером, не нюхавшим пороха. Это начинало раздражать Генриха.

— Укажите на месте боя, как все произошло.

— Мы охраняем туннель, — Фауль указал на огромное отверстие в поросшей деревьями горе, — и мост. Вокруг туннеля и казармы полукругом расположены небольшие дзоты. Такие же дзоты есть у въезда на мост я у выезда с него.

— Партизаны спустились с гор, — продолжал Фауль, а вся наша оборона, как видите, построена на том, что противника мы ждем со стороны селения… Маки атаковали нас в третьем часу ночи. Пока солдаты бежали к дзотам, их обстреливали из пулеметов и автоматов. Бой продолжался полчаса, а может быть, и меньше. Наши потери — трое убитых, семеро раненых, двое из них тяжело. Кроме этого, погибли еще два солдата СС.

— А как они очутились здесь?

— Войска СС охраняют выход из туннеля.

«Значит, выход из туннеля охраняется особенно тщательно!» — отметил про себя Генрих.

В сопровождении Фауля Гольдринг взошел на мост.

— Прикажите часовому поднять тревогу.

Фауль вытащил пистолет и трижды выстрелил в воздух.

— Герр лейтенант, в данном случае маки налетели с севера. Ваше решение?

— Я поступил бы так…

— Не философствуйте, а действуйте! — сердито оборвал его Генрих, указывая на солдат, выбежавших из казармы. Те не знали, что им делать, и сбились в кучу на насыпи возле моста.