И один в поле воин - Страница 57

«Это уже плохо, даже очень».

— Оружие брать не надо, — приказал унтер Курту, когда тот взялся за автомат.

— А не опасно бросать оружие в пустом номере гостиницы? — спросил Генрих.

— Эта гостиница хорошо охраняется, — унтер взял из рук растерявшегося Курта автомат и положил его на стул.

— Пошли! — Генрих первым вышел из номера. За ним Курт, позади гестаповцы.

У подъезда стояла большая семиместная машина. Возле нее ждали еще два гестаповца. Увидев Генриха, они тотчас же уселись на переднее сидение.

Фельдфебель открыл заднюю дверку и, отбросив среднее сидение, жестом указал на них Генриху и Курту. Фельдфебель и унтер уселись на задних местах. Автоматы они держали в руках.

«Похоже на арест. А не совершил ли я ошибку, согласившись ехать на допрос? Но уже все равно поздно. Придется там решать, как быть. А Курта жаль, пропадет парень ни за что».

Мысли, одна быстрее другой, возникали в голове. Страха не было. Была собранность и такое же напряжение, как вчера, когда он, стоя у буфета в ресторане и глядя на часы, высчитывал секунды.

Дорога к следователю гестапо не заняла и пяти минут, а Генриху казалось, что ехали очень долго.

У двери кабинета следователя стоял часовой с автоматом, Курт хотел идти за Генрихом, но часовой задержал его.

Генрих пошел один. В дверях он остановился и быстрым взглядом окинул просторный, хорошо обставленный кабинет. «Отсюда не убежишь». Железные решетки на окнах, плотно обитые двери.

За большим письменным столом в низком кресле сидел следователь майор Лемке. Эту фамилию Генрих успел прочитать на дверях. Майор молча, не здороваясь, указал на кресло напротив себя. Генрих сел. С минуту он и Лемке молча глядели друг на друга. Генрих даже с любопытством, ибо лицо Лемке нельзя было забыть: узкое, длинное, оно неожиданно заканчивалось тонким ртом. Подбородка не было. Вместо него шел срез, переходящий в шею, Огромный кадык то поднимался до самого, казалось, рта, то вновь падал за высокий воротник коричневой рубашки. Майор курил дешевую сигару и постукивал пальцами по столу. На одном из пальцев тускло поблескивал серебряный перстень с черепом, на другом — большой золотой, обручальный. «И нашлась же такая, что вышла замуж за это чудище!» — мелькнуло в голове. Генрих улыбнулся, ему вдруг стало весело.

— Разрешите закурить? — небрежно спросил он следователя.

Тот молча пододвинул коробку с сигарами.

— Я хотел бы закурить свои — Генрих сделал движение, чтобы засунуть руку в карман брюк, но тотчас грозно прозвучало:

— Назад!

Лемке стоял у стола и внимательно вглядывался в глубь кабинета. Генрих оглянулся. Огромный дог, оскалив зубы, глядел на него настороженным взглядом.

— Если этот пес будет в кабинете, я не отвечу ни на один ваш вопрос! — решительно заявил Генрих.

— Это почему же?

— Ненавижу собак всех пород.

Лемке нажал кнопку звонка.

— Убрать! — бросил он коротко.

Автоматчик вывел пса. Генрих вынул коробку гаванских сигар и не спеша закурил.

— Где вы берете гаванские сигары? — спокойно спросил Лемке.

— Надеюсь, вы разбудили меня среди ночи и в сопровождении двух автоматчиков привезли сюда не для того, чтобы узнать адрес моего поставщика?

Левая щека майора задрожала.

— Вам известно, что произошло в ресторане «Савойя»?

— Не только известно. Я собственными глазами видел последствия взрыва, но я сразу же ушел…

— Почему?

— Мне было неприятно смотреть на пролитую кровь.

Лицо Лемке перекосила презрительная усмешка.

— Герр обер-лейтенант все время воюет в тылу, и вид крови…

Генрих зло прервал его:

— За свою короткую жизнь, герр майор, я видел крови гораздо больше, чем вы. Уверяю вас…

«А стоит ли разговаривать с ним так резко?» Отвернувшись, Генрих уже другим тоном прибавил…

— Но это была кровь врагов, а тут наша…

— В этом городе вы в командировке?

— Да.

— Сколько дней?

— Сегодня восьмой.

— С какого дня вы обедаете в «Савойя»?

— Со второго.

— Кто вам его рекомендовал?

— Я послал своего денщика разузнать, где есть хороший ресторан, и кто-то порекомендовал ему «Савойя», — вспомнил Генрих.

— Проверьте! — спокойно бросил Лемке.

Гольдринг удивленно взглянул на него.

Но слово «проверьте», как оказалось, было обращено не к нему, а к лейтенанту, который вышел из-за портьеры и исчез за дверью.

«Поражает неожиданностями. Ну что ж, буду ждать дальнейших!» — подумал Генрих и улыбнулся. Лемке не сводил с него глаз.

— В котором часу вы обедаете?

— Всегда в час.

— А заканчиваете?

— Когда как, в зависимости от аппетита и количества блюд.

— В котором часу вы покинули ресторан вчера?

— Не помню.

— Где вы были во время взрыва?

— В нескольких шагах от выходной двери. Я шел домой.

— Через сколько минут после двух произошел взрыв?

— Не знаю, я не смотрел на часы, но когда я пришел в гостиницу — было без пяти три.

— А не кажется ли вам, Гольдринг…

— Герр фон Гольдринг, — поправил его Генрих.

Лемке рванулся с кресла, словно хотел подняться. Глаза его, маленькие, злые, впились в Генриха. Тот, не скрывая презрения, глядел на Лемке.

«А может, хватит игры? Придется ограничиться майором и первыми двумя или тремя, которые бросятся на помощь. Две пули надо оставить для себя. Запас не помешает. Нет, подожду еще».

Генрих положил на пепельницу недокуренную сигару и вынул из кармана новую.

«Пусть знает, что я часто опускаю руку в карман».